Вид профессора сделался печальным, и я искренне пожалела одинокую женщину, которая слишком близко к сердцу приняла смерть подруги. Пожалуй, не менее близко, чем я. Они были знакомы с самого юношества и поддерживали друг друга в течение всей жизни. Насколько я знала, у Риты кроме моей матери вообще больше не было настоящих друзей.

– У меня все хорошо. Честно, – улыбнулась я госпоже Вильсон. – Отличная комната в общежитии, чудесные соседки… Живем душа в душу.

– Это замечательно. Но давай ты мне завтра все это расскажешь за чашечкой чая? Ты же не против прийти ко мне домой в гости, скажем, на пятой паре? – пригласила профессор.

Вспомнив расписание, я уныло помотала головой.

– Увы, нет. У меня будет история магии.

– О нет! – воскликнула женщина. – Вы еще не знаете? История пока отменена на несколько дней. Кто-то посадил под окнами профессора Ризмар плотоядные розы, и не далее как сегодня утром они напали на мою коллегу.

У меня глаза на лоб полезли.

– Да неужели? Какой кошмар! – притворно изумилась я, понимая, что кто-то осуществил мой дерзкий план, правда, не с соптимусами Хельги, а с другой травой. Но сам факт инцидента впечатлял.

– Да уж, – по-старчески вздохнула Ризмар. – У Индердеменды всегда были проблемы с учениками. Слишком склочный характер и ничтожный магический дар. Она не способна толком почуять опасность, зато превосходный теоретик. Просто удивительный специалист. Так ты зайдешь завтра?

– Конечно, с большим удовольствием, – тут же согласилась я, мысленно прикидывая, что лучше чай с Вильсон, чем попытки отдыха в комнате с ругающимися соседками. Правда, еще о гидреныше надо помнить. – Только мне нужно будет уйти к пяти часам – покормить ско… тину.

У Вильсон неожиданно съехало пенсне с носа.

– Мужчину? – похоже, не расслышала она. – Элизабет, ты что, встречаешься с мальчиком?

Я тут же покачала головой.

– О нет, профессор Вильсон, – твердо сказала я. – Вы неправильно поняли. Я просто помогаю магистру Фениру с уходом за магическими существами. Нужно будет покормить одно “милое” создание, только и всего.

Упоминать, что у “милого создания” пять голов, я не стала. Еще разволнуется старушка, и удар хватит. Я себе этого точно не прощу.

В общем, вечер выдался тот еще! Отдохнуть так и не вышло. С горем пополам я выполнила домашнее задание, попутно жуя заботливо принесенные Хельгой бутерброды, и просто упала лицом на подушки. На минутку полежать. Пока в пять не разбудил магический побудник.

– Кто это? – пробурчала Виктория, елозя под одеялом и укрываясь с головой.

– Что случилось? – вскочила Хельга.

– Работа у меня, – сообщила я. Пробуждение напоминало восстание из мертвых. Из зеркала на меня, впрочем, и смотрело почти умертвие: бледная темноволосая девушка с припухшими глазами и колтуном волос вместо прически.

– Куда ты? – спросила Хиткович, снова укладываясь в постель.

– Кормить нечисть, – ответила я, вспоминая заклинание, чтоб привести волосы в порядок.

– Так рано еще завтракать, – отозвалась Хельга. – Даже столовую в такое время не открыли. Или ты не себя нечистью назвала?

Я осуждающе посмотрела на соседку, та извинилась и юркнула под одеялко.

Через четверть часа первое задание Фенира было выполнено. Получив порцию мяса в кухне, я применила левитацию и лишь у кабинета перестала магичить. Дальше – в сам кабинет – пришлось тащить таз на себе.

– Привет монстрикам! – имитируя радость, поздоровалась я.

На этот раз в кабинете было тихо. Ни одна тварюшка не откликнулась на мой зов, только в клетке гидреныша послышалось шевеление. Сигнализация на меня тоже не отозвалась, признавая во мне полноправного помощника профессора.

Оказавшись у гидреныша, я, пыхтя, поставила таз на пол и аккуратно переложила мясо в выдвинутую наружу кормушку. Нечисть радостно виляла хвостом, терпеливо ожидая угощения. У меня даже возникло нелепое желание ее похвалить или, того хуже, дать имя. Не хватало еще привязываться к этим жутикам!

Задвинув кормушку, я уже собиралась уйти, когда услышала тихий шелест. Звук раздавался от стола профессора Фенира, хотя самого его я не увидела.

– Кто здесь? – спросила я тихо, и из клетки справа кто-то недовольно зашипел.

Шелест повторился.

Приблизившись к столу на цыпочках, едва дыша, я уставилась на перо, самостоятельно окунающееся в чернила и пишущее что-то на листе бумаги. Приглядевшись, увидела таблицу, в столбиках которой было расписано время кормления гидры. Рядышком перо вывело мое имя и поставило галочку.

– Однако, – пробурчала, покидая кабинет. – Попробуй тут прогуляй… Похоже, у профессора серьезные проблемы с доверием.

Ложиться спать я больше не стала, потому к пятой паре была вымотана и зла. Единственной дельной мыслью было отправить профессору Вильсон записку с извинениями и немного отдохнуть. Но та, кажется, предполагала от меня чего-то подобного и пришла встречать лично.

– А, Лизи, вот и ты! – Подруга матери по-отечески улыбнулась, стоило нашим взглядам встретиться. – А я случайно шла мимо и вспомнила, что у нас назначено чаепитие. Решила тебя дождаться, не возражаешь, дорогая?

Я возражала, но только про себя. Вежливость и чувство долга еще никто не отменял. А жаль.

Мисс Вильсон проживала в небольшом домике на территории академии. Пятый по счету, он располагался ближе всех к парку и имел просто-таки волшебный вид из окон.

Внутри пахло свежей выпечкой, царили уют и покой. А еще коты. Коты тоже царили.

Их было трое. Рыжий, полосатый серый и невероятно пушистый черный. Все наглые, с надменными мордами и недобрыми взглядами.

– О, у нас не так часто бывают гости. – Улыбнувшись, мисс Вильсон осторожно подтолкнула меня вперед. – Не стой, милая. Выбирай место, где тебе покажется удобно. Котики безобидны и милы, я их обожаю, да, мои хорошие?

Трио дружно бросилось к ее ногам и стало путаться-тереться о них, громко мурлыча.

– Ну разве не прелесть? – смеясь, спросила профессор.

Я выдавила улыбку в ответ:

– Если честно, не очень люблю домашних животных.

– Помню-помню, – закивала Рита Вильсон, – у матери была на них непереносимость. Жуткий кашель. Но теперь ее не стало и ты могла бы попытаться привязаться к кому-то. Хоть бы и к котику?

– Пока что мне достаточно соседок по комнате, – излишне резко ответила я.

– О, конечно, – согласилась хозяйка дома. – Понимаю…

Разговор наш плавно перешел на погоду, наряды, моду и городские сплетни. Профессор подливала мне чай, подкладывала булочки с корицей и осторожно подводила тему к моему скоропалительному отъезду после гибели родителей. Делала она это мастерски, но я все больше напрягалась, понимая, что вот-вот начнется допрос из разряда: чем жила, кем была, почему не подавала весточек?